Домотканая афганская бурка — длинное одеяние, в которое женщины укутываются с головы до ног, закрывая даже лицо целиком, — сегодня переживает атаку сразу с двух флангов. С одной стороны наступает Китай, предлагая бурки по таким ценам, с которыми можно конкурировать только в ущерб себе, с другой — Запад, влияние которого уже заставило многих афганок отказаться от бурки в пользу простого платка, которым они покрывают голову.
Заметнее всего боевые действия в Кабуле, столице Афганистана: там женщинам живется несколько свободнее, чем в остальных регионах страны. После свержения американцами талибского режима в 2001 году представительницам слабого пола разрешили работать и носить западные платья. А вот в провинции спрос на бурки по-прежнему силен — сказывается деятельность контролирующих отдаленных регионов экстремистов, блюдущих соблюдение строгого исламского дресс-кода.
Алим Назери, торгующий бурками в Кабуле вот уже 27 лет, вспоминает, что когда у власти были талибы, он продавал по 50 бурок в день и больше. Теперь же объемы его торговли упали до 20 бурок, а покупательницы едут к нему, в основном, из провинций. На одной стене его магазинчика висят традиционные афганские бурки стоимостью от одной до трех тысяч афгани (примерно 20-60 долларов), на другой — китайские бурки, уже за 500-800 афгани (10-15 долларов). "Мы продаем больше китайских бурок, потому что они дешевле, и клиенты могут купить их больше на ту же сумму", — поясняет Алим, торгуясь с беременной женщиной в парандже, пока ее муж ждет супругу снаружи.
В сельских местностях, где похищения и изнасилования уже стали чем-то обыденным, бурка дает своей владелице шанс сохранить анонимность, раз уж защитить ее от посягательств не получилось. Иначе обстоят дела в Кабуле — там спрос на такие одеяния снижается из-за того, что женщинам сейчас позволено то, чего они не могли делать на протяжении тех шести лет, что талибы управляли страной. Однако активисты, выступающие за права женщин, говорят, что "бурочный вопрос" — наименьшая из проблем афганского общества: куда страшнее бытовое насилие и принудительные браки.
"Нынешний прогресс и достижения в ситуации с правами женщин имеют лишь косметический эффект. Все, чего мы добились, может быть легко потеряно, — говорит Селай Гаффар, исполнительный директор неправительственной организации HAWACA ("Гуманитарная помощь женщинам и детям в Афганистане"). — Свобода от паранджи не означает, что женщины действительно стали свободнее. У женщин должны быть права в соответствии с законом. Женщин должны рассматривать как равноправных членов общества".
Традиционная паранджа шьется из ткани, произведенной и окрашенной в Афганистане, вручную и украшается вышивкой — все это позволяет женщине, которую под этой одеждой не видно, хотя бы чуть-чуть проявить свою индивидуальность. Цвет бурки зависит от региона, в котором живет ее обладательница: в Кабуле бурки, в основном, голубые, на севере, в Мазари-Шарифе — белые, а на юге, в Кандагаре, коричневые и зеленые.
Хадж Хуссейн, 75-летний красильщик тканей, говорит, что переориентировал свой бизнес на окраску мужской одежды: "Мы все меньше занимаемся бурками. Причина в том, что большинство женщин предпочитают ходить с обнаженными лицами, бурка больше не в моде". Хуссейн добавляет, что во время правления талибов окрашивал до 80 бурок в день, а сейчас — только 30.
Новым ветром, подувшим в паруса афганской "бурочной экономики", стал бриз из Китая: сегодня даже афганские производители бурок закупают ткани в Китае или Пакистане, отчасти потому, что с ними попросту меньше возни. Китайские бурки, к примеру, продаются уже вышитыми, так что афганской швее остается только приделать к основе наряда покрывало на голову и завесу для лица. "Китай захватил рынок, и бизнес по ручному производству бурок сократился. Это означает, что у малообеспеченных женщин стало меньше работы", — объясняет Адиля Султани, портниха из Мазари-Шарифа.
Лал Мохаммад Хемат, 58-летний владелец магазина, продающего бурки, приводит конкретные цифры: по его словам, из-за китайского нашествия местное производство бурок сократилось на 60 процентов. Сейчас он продает по полторы тысячи бурок в месяц, однако бизнес его идет довольно споро по печальной причине: спрос на бурки растет там, где ухудшается безопасность.
В Канадагаре, вотчине талибов, владельцы магазинов повторяют ту же историю: хуже безопасность, больше продаж. Однако активистка Мариам Ахмади мечтает, что в один прекрасный день бурки окончательно канут в Лету. Сама она впервые надела бурку в 14 лет под давлением родных и теперь не может представить себя выходящей из дома без нее. Но Мариам надеется, что для своей восьмимесячной дочери ей не придется покупать такой наряд. "Теперь все становится современным, и я не хочу, чтобы моя дочь носила паранджу. Я хочу, чтобы она ходила в школу и получала образование", — заключает Мариам.
Источник